Доченька, завтра вы едете на заготовку дров, попей молока и ложись пораньше.

-Мама, бригадир сказал, что нас отправят на рытье окопов. Неужели фашист задумал взять Москву? Не бывать этому!

Не спится. Ночь, словно взмахнула ресницами, за разговорами, вздохами и причитаниями прошла быстро. С утра надо забежать к Марье предупредить, чтобы собрала теплые вещи. Анна аппа   обещала навязать еще варежки и носки, шерсти бы ей занести. Хлебные запасы на исходе, ну да ладно, картофелем запаслись. Не забыть бы сказать дяде Еремею наточить заступы и пилы, полозья на санях поправить…

Сура. Длинной лентой протянулась вдоль  границы. С нежностью и заботой окутали ее смешанные и хвойные леса. Тихо, бережно несет она свои глубокие воды к могучей Волге. А там, на Волге, наша столица-Чебоксары. Закончится война, обязательно поеду на фабрику работать, надо помочь матери поставить на ноги младших.

Вот и рубежи. Здесь, вдоль Суры бесконечные окопы. Их нужно укрепить бревнами. Дядя  Еремей отберет молодняк в два-три обхвата, свалит его. А мы с девчатами распилим, погрузим на сани и вывезем к окопам. Дело привычное. Ни раз ходили на заготовку  леса. Одно плохо- мороз трескучий все крепчает. Мокрые варежки леденеют на ужасном холоде, руки стынут, пальцы немеют. Не удержать  лопаты, не оторвать железного лома. В негнущие валенки забивается снег, стынут ноги. Разведенные с утра костры чадят и не греют. Сегодня переночуем здесь, на сырых лапниках, возле костра, а завтра обещали определить на квартиру в ближайшую деревню. Идти пешком несколько верст, если лошадей не дадут, тоже не дело.

Сурские зори. Яркие, пламенные. Тревожно на душе: там, за ними-враг. Нет, не пройдет он к Москве. Не бывать этому!